Гермоген Иванович Шиманский. «Как образуются страсти?»

Ни один человек не рождается с определенной страстью. Каждый из нас приходит на этот свет только с предположением, наклонностью ко греху, унаследованной от прародителей, и с семенем всех страстей – самолюбием, самостью. Это семя страстей себялюбие потом в нашей свободной жизнедеятельности может вырасти в большое ветвистое дерево многих страстей, которое своими ветвями покрывает, охватывает всю нашу греховность, всю область грехов, так что уже всякий грех непременно укрывается под этим «деревом» страстей или висит на какой-нибудь его ветке[1].

Но никак не следует думать, что страсти образуются естественно, сами собою. Всякая страсть есть дело наше. Человек приходит в это состояние произвольно и самоохотно[2]. Позывы на тот или иной грех происходят из растления нашей природы, питаясь самолюбием, но исполнять грех, тем более неоднократно, до привычки, состоит в нашей воле. Так, например, страсть зависти укореняется в нас частым завидованием, сварливость – частой бранью, ссорами и немирством с ближними, страсть блуда – частым питанием в душе блудных помыслов, чувств и желаний и падением в сам грех нечистоты и т. д[3]. И если кто закосневает в том или ином грехе, говорит преп. авва Дорофей, то в душе образуется злой навык, который и мучит ее. Однако надо знать и то, что душа имеет иногда влечение к какой-либо страсти (вследствие наследственных склонностей, темпераментных особенностей, телесного сложения и др.); и бывает так, что если только один раз впадет человек в действие этой страсти, тотчас находится опасность впасть и в навык[4].

Обычно страсть образуется через многократное повторение того или иного вида греха. Пока человек не впадал в какой-нибудь грех, то не без страха и колебания к нему приступает, после же грехопадения его сильно мучит совесть. Так некоторые к воровству, хищению, блудодеянию и другим грехам не без стыда и страха сперва приступают. У других, еще более совестливых, даже малейшая обида или оскорбление, нанесенные ближним каким-либо действием или в гневе, в запальчивости, вызывает сильные мучения совести. Совесть и разум, просвещенные благодатью Божией, прежде согрешения, как свеча, сияют в человеке, показывая ему мерзость греха, почему человек и боится дерзнуть на грех. Но когда человек согрешает, да еще с попранием голоса совести, и несколько раз на то же грехопадением дерзнет, то уже с большой легкостью приступает к тому беззаконному делу, и чем больше согрешает, тем бесстрашнее на то дерзает. Через повторение греха разум помрачается, как тьмой, и замаранная совесть ослабевает в обличительном своем действии.

От долгого пребывания в каком-либо грехе и частого его повторения возникает привычка ко греху, греховный навык, склонность или страсть. Так образуется страсть пьянства, чревоугодия, воровства, клеветы, осуждения, гнева, блуда и прочих беззаконий[5].

Образование страсти происходит обычно незаметно для самого человека. Сначала человек исполняет свое греховное желание, кажущееся маловажным и незначительным. Но уже первое исполнение желания запечатлевается в душе. Впечатление может быть иногда очень сильным и служит началом пагубного навыка. Например, незаметно втягивается в курение, в карточную игру, пьянство, разврат и т. д. Знал ли карточный игрок, прикасаясь первый раз к картам, что игра будет его страстью? Думал ли юноша, что первая пробная затяжка папиросы, которой угостили его товарищи, будет началом страсти курения, от которой он впоследствии заболеет эмфиземой легких или склерозом сосудов и умрет от паралича? Знал ли подверженный недугу пьянства, выпивая первую рюмку, что он начинает самоубийство? Так назову этот несчастный навык, погубляющий и душу, и тело[6].

Если греховному пожеланию отказать, то в другой раз оно подействует уже слабее и затем совсем утихнет. Но при его удовлетворении оно действует каждый раз с новой силой, как приобретающее все большую и большую власть над произволением, и наконец рождается навык, страсть.

При частом повторении того или иного греха и весь строй сердечный, все помыслы человека; его чувства и желания, от частого обращения и пребывания в данном греховном состоянии приобретают страстное греховное направление и, в свою очередь, питают страсть, побуждая на греховные дела, непрестанно возмущают и волнуют душу страстными внушениями, от врага влагаемыми[7].

Таким образом, в составе образовавшейся страсти следует различать: 1) сердечное расположение и 2) привычные греховные действия, удовлетворяющие страсть. Когда человек бывает в состоянии образовавшейся и укрепившейся в нем страсти, тогда и сердечное расположение (соуслаждение) к страсти и привычные греховные действия, можно сказать, равносильны.

Но бывает и так, что когда страсть только образуется в душе и прежде чем придет в силу, страстное расположение в сердце уже имеется, но привычка к соответствующим греховным действиям еще очень слаба[8].

Такое различение двух сторон в страсти надо иметь в виду, особенно когда дело доходит до борьбы со страстями. Когда человек войдет в себя, поймет всю опасность от страстей и решится бороться и искоренять их, то первое, что должен стяжать, – это неприязнь, ненависть к страсти. Этим побеждается одна из сторон страсти – сердечное расположение к данному виду грехов. Но в душе и теле долго еще остается привычка к греховным действиям, удовлетворяющим страсть, к которым настроены члены тела и силы души; эта привычка еще долго соблазняет, иногда против воли, как бы неудержимо, увлекает человека на дела греховные. Потому-то долго и очень долго надо трудиться над искоренением внедрившегося порока, пока действия и движения душевных и телесных сил навыкнут к доброму их употреблению.

Страсть имеет и другую особенность в выявлении указанных своих двух сторон. Страсть не всегда выражается делом, она может тайно жить в сердце человека, обладая его чувствами и мыслями. Что страсть владеет человеком, можно узнать из того, что он не перестает воображать грех и услаждаться им в своих мыслях и чувствах; будучи в плену владеющей им страсти, человек уже не в силах противиться увлекающей силе греховных помышлений и представлений, которые своей непотребной сладостью поглощают всю его мудрость и крепость, обладают всеми силами его души. Страстный не перестает совершать грех в мечтании и сердечном чувстве, часто не имея возможности делом согрешить. Так бывает с теми лицами, которыми владеет страсть блуда, или страсть гнева, или сребролюбие и др.[9]

Почти у всех имеются те или иные страсти, только они до поры до времени таятся и скрываются в нашем сердце. Коль скоро есть у кого себялюбие, то и другие страсти имеются, ибо самолюбие есть матерь страстей и без дочерей не бывает. «Видим, – говорит свт. Тихон Задонский, – что хотя и чистая вода имеется в ключе (источнике), однако же бывает на дне тина и грязь; тако во глубине человеческого сердца имеется всякая нечистота, как смердящая тина и зловоние; тамо кроется гордость и высокоумие, тамо сребролюбие, тамо гнев, злоба и зависть, тамо скотская нечистота и всякая мерзость. В ключе познается имеющаяся на его дне нечистота тогда, когда жезлом или иным каким орудием во дно его ударяется; тогда от тины или грязи, на дне его лежащей, вся вода в ключе возмущается и бывает мутна; тако нечистота страстей и скотский злой нрав, во глубине сердца лежащий, во время искушений и соблазнов познается… Посматривай убо, человече, чаще в твое сердце, да познаешь его, коль смрадная тина страстей в нем лежит»[10].

«Много страстей кроется в наших душах, – говорит преп. Максим Исповедник, – обнаруживаются же они, когда появляются их предметы». Иногда и страстные помыслы не беспокоят нас, когда на глазах нет тех предметов, к которым питают страсть. Между тем страсти скрываются в душе и при появлении предметов обличаются. И потому надо наблюдать за собою, какую и к чему мы имеем страсть[11].

Самолюбие со всеми страстями имеет преимущественное седалище в плоти (в теле) человека. Поэтому у апостола самолюбие со всеми страстями называется «плотскими похотями». «Поступайте по духу, – заповедует апостол, – и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал.5:16)[12]. И далее в том же послании апостол указывает: «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал.5:24), т. е. только те люди принадлежат Христу, которые распяли плоть свою со страстями и похотями. Здесь слова «страсти и похоти» означают греховные наклонности, навыки, потому что именно грехи удаляют нас от Христа и только те из нас делаются Христовыми, которые распинают, умерщвляют в себе грех. Отсюда видно, что страсти, рождающие грех, живут в нашей плоти, в ней имеют свое вместилище. С той минуты, как наши прародители согрешили, плоть, сначала чистая и совершенная, бывшая в полном согласии с богоподобной душой и послушной духовным требованиям, растлилась, сделалась вместилищем страстей, которые, как злые, непримиримые враги, постоянно воюют на душу и увлекают ко греху, как говорит апостол, «плоть желает противного духу, а дух противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете», иначе говоря, плоть (т. е. самолюбие со страстьми) враждебно восстает против духа, дух же порождает противные плоти (самоугодию) пожелания (Гал.5:17). В других местах Священного Писания страсти названы иным греховным законом, находящимся в членах наших (Рим.7:18–23), внешним, ветхим, тлеющим в похотях прелестных, которого мы должны отлагать, побороть, восстановляя в себе нового человека, созданного по Богу в праведности и святости истины (2Кор.4:16; Еф.4:22, 24).

Имея своим источником гнездящееся в плоти самолюбие, многие страсти развились в нас через извращение, искажение присущих нам природных потребностей и склонностей. Например, от природы врождено взаимное влечение между мужским и женским полом для продолжения и размножения человеческого рода через рождение детей в законном браке, а многие в целях эгоистического наслаждения превратили это влечение в страсть блудодеяния. Нашей душе естественно желание славы горней, небесной и благое соревнование друг другу в добродетелях, а у нас выходит из того суетное тщеславие с завистью. Свойственна нам потребность в пище и питии для поддержания нашей жизни и потребность в жилище и одежде, а мы образуем из того объядение, пьянство, ненасытность, алчность, корыстолюбие. Так и из других естественных потребностей, через их извращение и греховное употребление развиваются многие страсти. «Не пища зло, – говорит преп. Максим Исповедник, – но чревоугодие, не деторождение, а блуд, не деньги, а сребролюбие, не слава, а тщеславие, а когда так, то в сущем нет ничего злого, кроме злоупотребления, которое случается от нерадения ума о возделании естества (душевных сил и их добром направлении)… Писание не отнимает от нас ничего данного нам от Бога для употребления, – пишет тот же св. отец, – но обуздывает неумеренность и исправляет безрассудность. То есть оно не запрещает ни есть, ни рождать детей, ни иметь деньги и правильно их расходовать, но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и проч. Не запрещает думать о том, ибо для того оно и сотворено, но запрещает думать страстно»[13].

[1] Еп. Феофан. Начертание христианского вероучения. С. 169.

[2] Преп. Нил Сорский. Скитский устав (см. в указ. книге еп. Иустина. С. 28).

[3] Еп. Феофан. Начертание христианского вероучения. С. 169–170.

[4] Преп. авва Дорофей. Душеполезные поучения. Поучение 11.

[5] Свт. Тихон Задонский. Творения. Т. II. О истинном христианстве. §§ 46–47. С. 124–125.

[6] Еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Изд. 3-е. СПб., 1865. T. I. С. 381.

[7] См. Устав преп. Нила Сорского в указ. соч. еп. Иустина.

[8] Зарождающиеся в душе страсти обычно усиливаются в человеке от послабления им; учащающееся послабление обращается в навык уступать страсти; воля при этом настолько ослабевает, что страсть делается насильственным властелином над человеком. Поэтому преп. Исаак Сирин сказал: «Убойся злых навыков более нежели бесов» (Слово 80).

[9] Еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Изд. 3-е. Т. III. С. 166.

[10] Свт. Тихон Задонский. Творения. Изд. 6-е. Т. IV. С. 134.

[11] Преп. Максим Исповедник. О любви. Сот. 4, §§ 52–54. Сот. 3, § 75.

[12] См. Еп. Феофан. Толкование Послания к Галатам 5, 16.

[13] Преп. Максим Исповедник. О любви. Сот. 3, § § 4, 3, 86. Сот. 4, § 66.

Гермоген Иванович Шиманский. «Как образуются страсти?» из книги «Учение святых отцов и подвижников Церкви о главных страстях и борьбе с ними, и о главнейших христианских добродетелях: любви, смирении, кротости, терпении, воздержании и целомудрии».